Глава 13

От Мари Мэллори директория Терновой леди: файл 26.

Я пишу это довольно поздно вечером. Сегодня пришлось силой утаскивать Ника с вечеринки для издателей – мой прямой долг не давать ему напиваться. В настоящее время вечеринка все еще в полном разгаре. Я слышу приглушенные крики, звон бьющегося стекла – подозреваю, что кто-то принял зеркало за дверь. Фактически я покинула всех потому что: а) моего невозможного скандинава там не было (и Венди его высматривала, вот ведь, а!..); б) Руперт страшно зол на меня; и в) Джанин вошла в ту самую минуту, когда я сидела на полу между Ником и Венди, наверное, она подумала что-то не то… Похоже, тетя мне еще много чего выскажет. Сегодня вечером Джанин выглядела как какая-нибудь из особенно мрачных картинок Зинки – обернутая в черный наряд и перепоясанная змеей. У змеи было аж две головы. Так или иначе, я не захотела там оставаться, но сейчас мне очень нужно побыстрее записать нечто из ряда вон выходящее, что произошло сегодня. Виноват во всем был Ник – он отчаянно пытался разговорить Руперта на предмет компьютерных игр. «Отчаянно» – это еще мягко сказано. Ник не хотел, чтобы я помогала ему в этом деле. Но я все-таки решила помочь своему кузену найти сноба Ванаблеса и хотя бы представить их друг другу. Конечно, сначала мы не могли его разыскать. Потом обнаружили его в баре, но нас опередила эта жуткая женщина – Тэнси-Энн. Он, казалось, общался с ней целую вечность. Ник не выдержал и предложил пойти его спасать. По его мнению, мы должны были заслужить пожизненную благодарность Ванаблеса, если избавим его от этой бабы. Я ответила, что зря он хочет связаться с Тэнси-Энн, он просто не представляет, что его ждет. Ник подумал, еще раз оглядел ее и согласился. Короче, мы просто сидели и ждали. Кто-то купил мне пива – сказали, что я выгляжу так, будто очень нуждаюсь в выпивке, а Ник таким же образом получил кока-колу, которую очень любил. Я снова стала винить тот лист новостей. Мы наблюдали, как ловко Руперт уворачивается от «целительных» действий Тэнси-Энн. Я почти что жалела его. И вдруг, стоило нам с Ником на секундочку отвлечься, Ванаблес ушел. Просто исчез, испарился. Даже Тэнси-Энн выглядела удивленной.

– Вот что я тебе скажу, – заявил Ник, – ничего особенного он не сделал. Я тоже так могу, я всегда могу ускользнуть от человека, если не хочу дальше с ним разговаривать. Он, наверное, в холле.

Но Ванаблеса нигде не было видно. В общем, мы с Ником снова отправились на охоту и, наконец, обнаружили его – на сей раз с Мервином Турлессом. К тому времени мы уже прочесали всю гостиницу и изрядно набегались. Рик Корри послал нас на второй этаж. Затем кто-то еще – на первый. Там мы встретили толстуху Венди, которая заявила, что только что встретила Руперта, и он ее сильно напугал. В этот момент ее схватил в великанские объятия огромный мужик с черной бородой, и сообщил нам за ее спиной, что только что видел Ванаблеса в командном пункте, где он разыскивал Мервина Турлесса. Мы пришли туда и увидели человека, который напрасно пытался поцеловаться с симпатичной рыженькой девушкой. Он сообщил нам, что Ванаблеса здесь уже нет, и можно поискать его в пресс-центре. Мы пошли туда, но Ванаблеса не нашли. Зато нам всучили новый лист новостей, полный сплетен про дядю Тэда, ворующего идеи у других авторов, и о Тине, которая заявила, что отказывается иметь дело с обоими – дядей Тэдом и Мервином Турлессом.

– Готов поспорить, он правда взял кое-что у Турлесса. – сказал Ник, прочитав все эту чепуху. – Возможно, даже многое. Я помню, он говорил, что не в силах вынести, что такие хорошие идеи пропадают зря.

– Я думаю, так и было. – Поддержала я. – Даже если идеи внушены Турлессу свыше, он все равно не сможет их как следует использовать.

– Здесь написано, что завтра семинар Венди Ивы заменят. Турлесс будет обвинять всех, кого уличил в воровстве. Тебе не кажется, что у Венди было бы намного интереснее?

К тому моменту уже почти наступил вечер. Повсюду мелькали люди, принарядившиеся для вечеринок. Я заметила Максима Хога, с двумя неправдоподобно худенькими девушками в блестящих платьях. Сам он облачился в весьма представительный бархатный смокинг. К нам с Ником подошли две сногсшибательные дамы в черных кожаных платьях, зашнурованных ярко красными лентами. Я сразу признала в них тех длинноволосых с ребенком. Их волосы были уложены в высокие, сильно залакированные прически, а накладные ресницы торчали на добрый дюйм. Ник их тоже сразу признал и восхитился от всей души. Но едва они приняли эффектные позы, мой кузен смазал все впечатление, спросив:

– А куда вы дели своего ребенка?

– Ларри с ним сидит. – Сказал тот, что слева.

– Ну, то есть, Лоретта. – добавил тот, что стоял справа. – С тех пор, как она изменила пол, материнские инстинкты у нее очень сильны.

Ник ненадолго онемел. Я воспользовалась этим, чтобы спросить их – впрочем, без особой надежды на успех, – не видели ли они Руперта.

– Руперт волшебник? – спросили они хором, своими интригующе-хриплыми голосами.

Один из них добавил:

– О, я в него практически влюблена – он такой прямой и честный !

Второй подумал и сказал, что видел, как Ванаблес входил в комнату, где исполняли филк.

И оба продефилировали прочь на своих шестидюймовых каблуках. Я даже позавидовала – вот так вилять бедрами на таких ходулях, да еще и в узкой кожаной юбке! – как им удается сохранять равновесие?

Ник сказал:

– Кажется, я знаю, кто из них мужчина, а кто женщина. Ты можешь различить?

– Чтоб мне пером порасти , если я в этом разбираюсь! – ответила я.

– Они оба такие красивые… Но у их ребенка будет ооочень странное воспитание.

– Да, на самом деле любое воспитание очень странное, так что не волнуйся, выживет как-нибудь.

У Ника был свой способ искать комнату филка.

– Где-то это тут должно быть. В конце коридора.

Там оказалась почти пустая комната с хорошим музыкальным оборудованием, беспорядочно расставленным по углам. Руперт и Мервин Турлесс сидели напротив друг друга на стульях и о чем-то разговаривали в полголоса. Заметив в дверях наши с Ником физиономии, Турлесс возмущенно завопил:

– Вы что, хотите меня отовсюду выжить что ли? Убирайтесь. Идите танцевать свой танец с саблями куда-нибудь еще .

Мы с виноватым видом захлопнули дверь и сели сторожить снаружи.

– Да все в порядке, – утешил меня Ник. – Мы поймаем этого Руперта-волшебника как только он выйдет оттуда.

Меня вдруг осенило:

– Боже мой! Так это комнату Турлесса отдал мне Рик Корри!

– Ну, ты не виновата, – попытался утешить меня Ник.

Мы подождали еще. Ник был почти что счастлив. Он открыл свой лэп-топ и принялся совершенствовать игру в Вантчестер, доводя ее до сложности Бристолии. Мне все меньше и меньше нравились наши посиделки. Официанты сновали мимо нас через дверь, замаскированную зеркалом, таскали туда-сюда коробки и стаканы для вечеринки с издателями. И все как один говорили только о музыке. Официантка, которой Ник заказал кукурузные хлопья, заявила:

– Нет, не то, чтобы я была против музыки. Но мне ужасно интересно, кому это нравится?

Потом мы заказали кофе и официант, который принес его, добавил свои три гроша:

– Жуть какая-то, а не музыка.

Через несколько минут я услышала эту самую музыку. Прямо из-за закрытой двери комнаты филка. Мне она не показалась особенно жуткой. Разве что я как-то не могла себе представить, чтобы Руперт Ванаблес и Марвин Турлесс вдруг уселись и начали играть на гитарах.

– Ник… – нерешительно сказала я.

Ник тоже прислушался и сказал:

– О, нет …

К гитарам присоединилось очевидно женское сопрано. Мы с Ником ринулись туда. В комнате были три женщины, и они уставились на нас во все глаза.

– Мы только репетируем, – сказала певица. – По-настоящему все начнется в восемь вечера.